Как говорят сами музыканты De-Phazz, в новой программе Private соло мирно уживается с традиционными джазовыми инструментами — гитарой, саксофоном, тромбоном, контрабасом, ударными и родес-пиано. «Мы сейчас на время уходим от электроники и визуальных картинок и обращаемся к чистому клубному джазу. Особенность программы Private — это смелость и дерзость текста и удивительно красивое вокальное исполнение солистов. В процессе выступления мы всегда обращаемся к каждому из наших зрителей, рассказываем нашу историю, стараемся вовлечь его в наш мир музыки с помощью энергетики и качества исполнения. И нам очень нравится, когда получается сделать так, что зрителям сложно усидеть на своих местах», — комментирует основатель группы De-Phazz Пит Баумгартнер.    — Пит, вы и ваша группа начинали работать в середине 1990-х, когда Германия была увлечена рейвами, а Берлин и «Love Parade» были синонимами. Несмотря на это, вы стали производить электронную музыку не такую, как все — лёгкую, расслабленную. Почему? — Как говорится, все люди разные. Так же и искусство, которым они занимаются. Я сам по себе довольно мягкий человек, поэтому и музыка моя такая же — с заниженным темпом, утончённая, сложная. Техно и рейв, о которых вы говорите, — это как съесть фастфуд. Наша же музыка — это как острый суп — борщ, например, - рассказал Пит Баумгартнер изданию newkaliningrad.ru  — В 1997 году вы задумывали «De Phazz» как открытый арт-проект, привлекающий к сотрудничеству всех, кому интересна нестандартная музыка и неординарная подача. Эта концепция живёт и сегодня? — Мне до сих пор нравится работать с другими артистами, потому что это всегда очень вдохновляет. В туре же комфортнее взаимодействовать с командой — с теми, кого ты хорошо знаешь — поэтому на гастроли мы ездим постоянным составом. Одна из последних моих совместных работ — трек «Sing», который я записал вместе с трубачом Джу Краусом. Вы можете посмотреть видеоклип на него.   — В конце 1990-х — начале 2000-х было золотое время для эйсид-джаза и даунтемпо — «комфортная» музыка была повсюду: в кафе, в клубах, дома и по радио. Но затем она внезапно пропала из поля зрения. Почему, на ваш взгляд, это произошло? — Музыкальная индустрия меняется быстро, как погода. Если артисты будут следовать всем сиюминутным трендам, они рискуют потерять свою индивидуальность. Поэтому лучше об этом не думать. Как музыкант и творец я стараюсь не заострять на этом внимание.   — Последняя пластинка «De Phazz» «Naive», вышедшая в 2013 году, стала переосмыслением самых больших хитов группы, на ней они представлены в новой интерпретации. Почему вы решили это сделать? — Нам просто захотелось понять, как они могут звучать по-другому. Это такое, прямо скажем, детское удовольствие — поиграться.   — Название группы расшифровывается как «DEstination PHuture of jAZZ» — «предопределение будущего джаза». На первых альбомах проекта было много популярных в то время разновидностей «электроники» — трип-хопаи драм-н-бейса, — которые, как я понимаю, вы и называли «будущим джаза». В ваших последних работах — больше живого, традиционного джаза, даже прог-рока. Я буду прав, если скажу, что таким образом от идеи «будущего джаза» вам пришлось отказаться? — «В жизни нет ничего безопасного — она состоит из возможностей» (Марк Твен, цитата — прим «Афиши Нового Калининграда.Ru»). У нас в какой-то момент появилась возможность создавать треки в традиционном стиле, аналоговом. Почему бы ею не воспользоваться? Но мне никогда не нравилась идея записывать живые концерты «De Phazz», а потом издавать их. Надо было специально собраться, чтобы сыграть новые версии. Да, мы сделали свои последние пластинки такими — изменились на время и повернулись лицом к традиционной музыке. К том же, это был своего рода эксперимент, а мы их очень любим.