В августе 1911-го из Лувра украли легендарную «Джоконду». Мы узнали, как обстоят дела в одесских музеях. Знаменитое полотно Караваджо посетители, похоже, увидят еще очень не скоро. Сотрудники музея не берутся предположить, сколько времени может пройти, прежде чем музейная ценность вернется на свое место.

Полотно итальянского живописца Караваджо «Поцелуй Иуды» стало известным в Украине только после похищения. Судьба этой картины напоминает историю с «Джокондой», похищенную из Лувра 100 лет назад, с той разницей, что французский вор вскоре сам выдал себя, предложив продать шедевр Леонардо да Винчи по объявлению в газете. Картина очень быстро вернулась в Париж, а ее изображение долго не сходило с обложек газет и журналов, благодаря чему «Мона Лиза» стала одним из самых известных произведений западноевропейской живописи. А вот знаменитое полотно Караваджо посетители музея западного и восточного искусства, похоже, увидят еще очень не скоро. Сотрудники музея не берутся даже предположить, сколько времени может пройти, прежде чем музейная ценность вернется на свое место. – Мы и думать об этом боимся, – вздыхает зам. директора музея Людмила Сауленко. – На пути возращения картины нет никаких сложностей, но ее состояние требует длительной реставрационной работы. Ведь ее варварски вырезали из рамы и сложили, как какую-то бумажку. Красочный слой нарушен, вся она в трещинах. Но, прежде чем приступить к ее восстановлению, необходимо покончить с юридическими формальностями. Ведь на сегодняшний день «Поцелуй Иуды» – главный вещдок в деле о похищении. Следствие по нему уже закончено, а суд еще не начался, хотя начальник следственного управления МВД Василий Фаринник обещал передать уголовное дело в суд еще в марте. Впрочем, подобные процессы в нашей стране часто длятся годами.   Несчастливая картина Одесскому художественному музею повезло значительно больше. Картина Ивана Айвазовского «Вид на море» вернулась в учреждение спустя полгода после ее кражи в 2005 году. А вот суд над подозреваемым длится до сих пор. – Скорее всего, подозреваемый просто тянет резину, чтобы не пойти на зону, – рассуждает директор музея Наталья Полищук. Повесить картину на прежнее место музейщики не могут: она хоть и осталась цела, но без рамы – ее оставили в суде в качестве доказательства. – К тому же боимся ее ставить, несчастливая она, – суеверно вздыхает Наталья Полищук. – Работ Айвазовского в фондах немало – 29 полотен. Выбрали другую, подходящую по размеру, и заменили. Экспозиция от этого ничего не потеряла. У нас в залах выставлено около трети всего собрания, а в том же Лувре – лишь 4% от многомиллионной коллекции. Когда я пожаловалась французским коллегам, что у нас украли Айвазовского, они только руками развели, мол, у нас чуть ли не каждый месяц что-то воруют. Если за дело берется профессионал, то он своего обычно добивается. Собственно, при краже Айвазовского преступник, просунув руку в окно, стянул со стены небольшое полотно стоимостью около 400 тыс. долл. В музее говорят, что ранее похитители не отличались такой изобретательностью. Так, в 1981-м во львовском музее погиб специалист по графике, друг Натальи Полищук. Чтобы вынести картины знаменитого польского баталиста Яна Матейко, грабители средь бела дня расстреляли троих работников зала. – Музейные ценности воровали во все времена, – продолжает директор музея, – и никакая система безопасности не дает гарантии, что преступление удастся предотвратить.     Витрины держатся на болтах В Одесском археологическом музее, хранящем крупнейшее собрание источников по древней истории Северного Причерноморья, краж не боятся. Говорят, залы оснащены новейшей сигнализацией, внизу – мощные решетки, а хранилище надежно защищено несколькими бронированными дверями. Путь в Золотую комнату преграждают три двери, на каждой – сенсоры, а внутри – сирена и датчики, реагирующие на изменение движения, температуры и влажности. Единственное слабое место музея – внутренний двор. Но там – только тяжеленные ядра от катапульт да каменные скифские бабы. – Кому они нужны? Такие, даже если захочешь, не сможешь украсть, – смеется зам. директора музея Владимир Пеомопуло. – Каждая стела до полутора тонн весит. Их разве что краном поднять можно. Так они тут, наверное, и будут стоять до скончания века. А через 2 миллиона лет их раскопают. За чем, действительно, сложно следить, так это за старыми витринами. Именно в таких стояли статуэтка и тарелка, которые в середине 90-х похитили из Египетского зала. Случилось это среди бела дня, а преступников так и не нашли. – Выкрали вроде бы не самые ценные предметы, но и их стоимость на черном рынке сегодня составляет порядка 2-10 тыс. долл., – рассказывает музейщик. – После этого небольшие статуэтки со стендов вообще убрали – от греха подальше. Старые советские витрины ведь держатся только на честном слове. Вместо замков шурупы ввинчены, такими только воров соблазнять. Поменяли стенды лишь в двух греческих залах – за греческие же деньги. Новые витрины оснащены подсветкой, подогревом, а главное – 10-миллиметровым стеклом и четырьмя замками. Наше государство на переоборудование музея за последние годы не выделило ни копейки.

Валентина Владимирова