Действие без  слов. Так называется пьеса Сэмюэла  Беккета, по которой был поставлен  моноспектакль «Один» в Одесском украинском театре.

Странное ощущение оставляет после просмотра эта  постановка.

Мне, конечно, непривычно смотреть пьесу театра абсурда. В Одессе такое не часто ставят. Театр пантомимы – сейчас тоже не самое распространенное явление в нашем городе. Всего лет двадцать назад пантомима не была такой немодной, напротив, многие прошли через студии пантомимы в студенческом и старшем школьном возрасте. Именно пантомима ненавяузчиво учила зрителя думать не только в лоб. Все ведь не так просто – что на сцене, что за ее пределами. Тема абсурда (того, что считается театром абсурда) в пантомимических спектаклях возникала иногда сама по себе.

При том что  абсурда в нашей жизни предостаточно, театр абсурда – очень сложная  и тонкая система выстраивания взаимоотношений  со зрителем. Другими словами, если хоть какой-нибудь проводочек неправильно  соединится, все происходящее на сцене станет для зрителя профанацией. Непонятно будет, для чего все это было – свистки-команды, кубики, пальма, ножницы, веревка. Тем более, без слов.В данном случае, Беккету не нужны были слова, которые  кажутся необходимыми в драматическом театре. Есть только действие. Пантомима для одного исполнителя. Режиссер-постановщик  Лариса Венедиктова поставила одноактную пьесу, не отступив от текста Беккета. Яков Кучеревский тщательно отыгрывает все, что написано великим гуру абсурда. Сидящие на сцене зрители (это малая сцена) внимательно следят за каждым шагом, за каждым движением артиста. В ремарках, например, написано: «He reflects…» Герой пьесы периодически находится в стадии «reflects», пока не поймет, что все его усилия тщетны, судьба просто играет им, именно играет: на тебе пальму, а то голову напечет в этой пустыне, на тебе водички, нет, не дам тебе водички, если не допрыгнешь, а если почти допрыгнешь, то подниму-ка я сосуд с водичкой повыше... И все в таком духе. Сначала герой Беккета и Кучеревского старается победить ситуацию, но постепенно состояние глубокого пессимизма одолевает его, и все эти свистки перестают побуждать героя к действию. Он ложится на пол и замирает. Спектакль заканчивается. Зрители хлопают. Яков Кучеревский  – очень умный и интересный артист, думающий, что в данном случае очень важно. На него очень интересно  смотреть. То, как он «думает», «смотрит», «залезает», «падает», доставляет зрителям интеллектуальное удовольствие.Но, если честно, пессимизм происходившего меня утомил. Мне все время хотелось, чтобы  хоть что-то у героя пьесы получилось, чтобы его старания были вознаграждены. Наверное, поэтому осталось это тяжеловатое ощущение неудовлетворенности финалом. Да и собой, наконец. Иду домой и думаю, что мне еще расти надо, умнеть, а то вот сидела, смотрела, переживала и не очень-то поняла, для чего все это было. А для чего все это было? Для того, может быть, чтобы я поняла, что не бывает легких путей в жизни, что если не получилось что-то, если судьба загнала тебя в угол и еще издевается, то нельзя ложиться и ждать неизвестно чего, надо действовать еще раз, надо «reflect» и действовать. Даже если у тебя из-под носа ускользнула долгожданная бутылка с водой. Устал? Отдохни и «reflect» дальше, ты что-нибудь придумаешь. Только не ложись, не замирай, эта форма протеста, к сожалению, не поможет. Вот на такие  мысли натолкнул меня этот странный маленький спектакль. Надеюсь, режиссер, и актер не обидятся, что в зале остались вот такие непонятливые. Беккет уж точно бы не обиделся. Его долго не издавали, не ставили, а потом оказалось, что это гениальные вещи, надо только их попробовать понять.

Источник: Odessa Daily